Песни дорог расцветают в душе,
Как васильки расцветают во ржи.
Глянув на мир между конских ушей,
Что ты увидел, мой друг, расскажи!
В стуке копыт занимался рассвет -
В стуке копыт догорает закат.
Тенью скользя по высокой траве,
Гонит на запад их ветер шальной,
Гонит вослед уходящему дню,
И проплывают волна за волной
Сочные травы по брюхо коню.
В скрипе седла начинался январь,
В скрипе седла завершается май.
Кружится в танце, похожем на вальс,
Мир, отчего-то похожий на рай.
Странной монетой наполнен кошель -
Песни дорог да шальная мечта.
Глянув на мир между конских ушей,
Больше не хочешь глядеть просто так.
Дом променяв на лоскут синевы,
Ты не вернёшься к столу и огню.
Всё разнотравье своих кладовых
Степь выстилает под ноги коню...

(Из журнала "Кони Петербурга")

Кони, кони — вы сказка и песня.
К вам любви объяснить не смогу.
Словно в детстве каком-то нездешнем
Вижу вас я в ночном на лугу.
Помню, как стригунком жеребенком
Прикоснулось доверье к руке,
И с тех пор то негромко, то звонко
Все зовет и зовет вдалеке.
И куда б нас мечта ни носила,
Долетая до новых планет,
Будем мерить мы вашею силой
Неуемную силу ракет.
Но какою нам силой измерить
То тепло, что рождаете вы?
То стремленье прекрасному верить
В тихом шуме дубрав и травы?
То слиянье с природой чудесной,
Что осталось в ночном на лугу?
Кони, кони - вы сказка и песня!
К вам любви объяснить не смогу...

Я знаю, где-то есть земля,
Где ждут нас умершие кони.
Там вечно зелены поля,
И нету туч на небосклоне.

Наверно, каждого там ждет
Конь самой сокровенной грезы -
Кого-то - скромный Светлячок,
Кого-то - чистокровный Розыск.

Там старых конников всех вновь
Несут галопом кони эти.
Вот Колокольчик и Петров,
Вот дядя Яша на Бюджете.

Ах, если есть на свете рай,
То там весна, трава и воля.
Да, конник, брат мой, конник, знай:
Там ждут нас умершие кони.

Бандура шашку уронил,
Она под солнцем засверкала,
С коня казак упал без сил
И снег окрасил кровью алой.
И конь споткнулся на скаку,
Но не упал, остановился...
Он мордой рыжей к казаку
Над белым снегом наклонился.
Губой потрогал, языком
Лизнул горячим и шершавым...
И над сраженным седоком
Протяжно, жалобно заржал он.
Еще качались стремена,
Еще узда в зубах горела,
Но обнимала тишина
У ног коня большое тело.
И снег иссиня - голубой
Гасил вдали копытный топот...
На запад бурей рвался бой,
К далеким вражеским окопам.
И вновь заржал он в тишине,
Обдал Бандуру жарким паром
И увидал, как в стороне
К нему спешили санитары.
И конь пошел за ними вслед,
Ушами прядая большими...
А люди шли на желтый свет,
По снегу хрусткому спешили.
И в доме том, где Красный Крест,
Они за дверью темной скрылись...
Шумел, гудел сосновый лес,
Под снегом ветви опустились.
А конь остался у окна,
Не понимая, что случилось...
Заиндевели стремена,
Седло снежком запорошило.
А конь все ждал, что выйдет он
И шею рыжую погладит,
Проверит шашку у ножон,
Взмахнет рукой и с лету сядет.
И конь взовьется на дыбки,
И прянет по снегу наметом
Туда, где скрылись казаки,
На громкий говор пулеметов.
Он будет слышать топот ног,
И мчаться синими снегами,
И видеть, как блестит клинок,
И чуять шпоры под боками.

Четыре копыта, облезлая шкура...
По грязной дороге плетется понуро
Забывшая думать о чем-то хорошем,
Давно ко всему безразличная лошадь.
Она родилась жеребенком беспечным,
Но скоро хомут опустился на плечи,
И кнут над спиной заметался со свистом...
Забылась лужайка в ромашках душистых,
Забылось дыхание матери рыжей...
Лишь месят копыта дорожную жижу,
И только сгибается все тяжелее
Когда-то красивая, гордая шея.

Четыре копыта, торчащие ребра...
Скупится на ласку хозяин недобрый.
А жизнь повернуться могла по-другому -
Ведь где-то сверкают огни ипподрома,
Там тоже есть место обидам и бедам.
Но мчатся по гулкой дорожке к победам
Могучие кони, крылатые кони...
И кутают их золотые попоны.
Им, лучшим, награды и слава - но кто-то
Всегда занимается черной работой.
Чтоб им предаваться волшебному бегу,
Тебя спозаранку впрягают в телегу,
И если до срока работа сосотарит -
Другого коня подберут на базаре.

Четыре копыта, клокастая грива...
А время обманчиво-неторопливо.
И сбросишь, достигнув однажды предела,
Как старую шерсть, отболевшее тело.
Ругаясь, хомут рассупонит возница...
Но ты не услышишь. Ты будешь резвиться
В лугах, вознесенных над морем и сушей,
Где ждут воплощения вечные души.
Опять жеребенком промчишься по полю,
Неся не людьми возращенную волю -
Большие глаза и пушистая челка,
Четыре копытца и хвостик-метелка.

(М. Семёнова)

(Это вроде продолжения. Жаль, что автора не помню)

Я не верю в гибель лошадиную.
Пусть не все, но выжили они.
С дна морского к верху шли акулы,
Но хватали слабых лишь одних.
Разливалась кровь по океану
Но вожак упрямо плыл вперед.
И казалось у него как будто
От копыт шли искры в толщу вод.
Рыжий остров медленно, но таял
Уменьшался остров тот гнедой.
Но немного плыть уже осталось
Кони, кони слышите! Прибой!
Вот копыта дна уже коснулись
И вода отхлынула от них.
Вышли на берег измученные кони
Победили смерть свою они.
Где-то люди есть и есть машины,
Где-то города стоят шумя.
Только здесь на острове все тихо
Ни людей, ни шума, ни огня.
Только ветер воет здесь тоскливо
Да еще вдруг топот прозвучит
То табун коней вдоль океана
С бешеною резвостью летит.
Ветер гривы длинные расчешет
Океан умоет их водой
И живут они, судьбой довольны
Посреди равнины голубой.
Остров тот - песчинка в океане.
Только кони вольно там живут
И отныне остров этот дикий
Лошадиным островом зовут.

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня;
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.
А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все зная,
Что прощается со мной.
Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.
Мой денщик стрелял не мимо -
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.

(Н. Туроверов)

Я скачу, но я скачу иначе
По камням, по лужам, по росе,
Говорят, он иноходью скачет
Это значит иначе, чем все.

Но наездник мой всегда на мне,
Стременами лупит мне под дых.
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Если не свободен нож от ножен,
Он опасен меньше, чем игла,
Вот и я подсёдлан и стреножен,
Рот мой разрывают удила.

Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды,
Я согласен бегать в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Мне сегодня предстоит бороться.
Скачки! Я сегодня фаворит.
Знаю, ставят все на иноходца,
Но не я, жокей на мне хрипит.

Он вонзает шпоры в рёбра мне,
Зубоскалят первые ряды,
Ах, как бы я бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Пляшут, пляшут скакуны на старте,
Друг на друга злобу затая,
В исступлении, в бешенстве, в азарте,
И роняют пену, как и я.

Мой наездник у трибун в цене -
Крупный мастер верховой езды.
Ах, как бы я бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Нет, не будут золотыми горы,
Я последним цель пересеку,
Я ему припомню эти шпоры,
Засбою, отстану на скаку!

Колокол! Жокей мой на коне,
Он смеётся в предвкушении мзды.
Ах, как бы я бегал в табуне,
Но не под седлом и без узды!

Что со мной, что делаю, как смею?
Потакаю своему врагу.
Я собою просто не владею -
Я прийти не первым не могу!

Что же делать? Остаётся мне
Вышвырнуть жокея моего
И бежать, как будто в табуне
Под седлом в узде - но без него!

Я пришёл, а он в хвосте плетётся
По камням, по лужам, по росе.
Я впервые не был иноходцем -
Я стремился выиграть, как все!

(песня В. Высоцкого)

Ходят кони над рекою,
Ищут кони водопою,
Но к речке не идут,
Больно берег крут...
Ни ложбиночки пологой,
Ни тропиночки убогой.
А как же коням быть,
Хочут кони пить...
Вот и прыгнул конь буланый
С этой кручи окаянной.
А синяя река
Больно глубока...

Давно листья белых акаций
Не машут приветливо нам.
Давай же поедем кататься
На тройке по снежным холмам.
Пусть кони, взрыхляя сугробы.
Оставят полозьями след,
И будет на сердце — не злоба,
А нежность и солнечный свет.
В просторах любимого края
Ты другом меня назови,
Хоть будет гармонь заливная
Нам петь о сгоревшей любви.
Давно листья белых акаций
Не машут приветливо нам.
Давай же поедем кататься
На тройке по снежным холмам.

(Из журнала "Кони Петербурга")

Конь

Жадно, весело он дышит
Свежим воздухом полей,
Сизый пар кипит и пышет
Из пылающих ноздрей,
Полон сил, удал на воле,
Громким голосом заржал,
Встрепенулся конь - и в поле
Быстроногий поскакал!
Скачет блещющий глазами,
Дико голову склонил,
Вдоль по ветру он волнами
Чёрну гриву распустил!
Сам как ветер, круть ли встанет
На пути? Отважный прянет -
И на ней уж! Ляжет ров,
И поток клубиться? - Мигом
Он широким перепрыгом
Через них - и был таков!
Веселися конь ретивый!
Щеголяй избытком сил!
Не на долго волны гривы
Вдоль по ветру распустил!
Не на долго жизнь и воля
Разом бурному даны,
И холодный воздух поля,
И отважны крутизны,
И стремленья роковые,
Скоро, скоро под замок!
Тешь копыта удалые,
Свой могучий бег и скок!
Снова в дело конь ретивый,
В сбруе лёгкой и красивой,
И блистающий седлом,
И бренчащий поводами,
Стройно верными шагами
Ты пойдёшь под седоком.

(Н. Языков)

Ода коню

Ты рос не в солнечных степях,
Где родники, журча, сверкают
И ветер весело играет
В пушистых стеблях ковыля.
Твой дом — вершины диких гор,
Где водопады и обрывы,
Где дни текут неторопливо
Среди безмолвия озёр.
Там разноцветье трав густых,
Там запах клевера и мяты,
А в быстрых речках перекаты
Светлы, прозрачны и чисты.
Другие лошади в горах
Хребты и головы ломают.
Их кручи высотой пугают —
Тебе ж неведом этот страх...
Прекраснейший среди коней,
Ты не боишься льда и снега.
И даже не замедлишь бега,
Когда летишь среди камней.
Что степь! Там ровная земля...
В степи любого ты обгонишь
И от безжалостной погони
В который раз спасёшь меня.
Кто скажет, что нас дальше ждёт?
Быть может, смерть. Моя ль, твоя ли...
Ну, а сейчас нас манят дали
И вновь дорога в путь зовёт...

(Е.В. Гусева)

Остался час всего лишь нам до старта
Пора идти осматривать маршрут.
И снова мы как школьники за партой
Зубрим его за несколько минут.
Знакомо всё, как дважды два - четыре,
Канава, веер, жердевой забор
Там взять повыше, тут чуть-чуть пошире.
Пора приятель, колокол, пошёл!
Пройдут года, поедет кто то новый
На кубок за тебя и за меня,
А ты уйдёшь на память, сняв подкову
Со своего последнего коня.

Узду жеребчик перегрыз,
И двинул в вольные поля.
Он рвется вширь, и вдаль, и ввысь,
Из-под копыт летит земля.

Носился он до темноты,
И захотелось есть и пить...
Он наконец достиг мечты-
Никто не шел его ловить!

Он никому не нужен был
Среди лугов, среди цветов.
Травы наелся и попил -
Сыт, весел, радостен, здоров.

Вот ночь пришла. Она свежа.
Немного страшно поначалу.
Гулял он, шкурою дрожа.
Такого прежде не бывало.
Но все равно - ура! сбежал!
И все ему казалось мало.

Прошел он тысячи путей,
И на свободе все знакомо.
И глянул он на ширь полей,
И, объедая лист с ветвей,
Вдруг резко заскучал по дому.

Он подошел в тиши ночной...
Родные запахи и звуки
Отозвались в душе волной...
Он нос уткнул в родные руки.

Кусочек хлебушка в руке
Вкуснее всяких разносолов.
И он катался в деннике
В опилках, позабыв свой норов.

Его никто не привязал,
И больше он не убегал.

(М.Герасимова)

Среди пахучей луговой травы
Недвижный он стоит, как изваянье.
Стоит, не подымая головы.
Сквозь дрему слыша птичье щебетанье.

Цветы, ручьи... Ему-то что за дело!
Он слишком стар, чтоб радоваться им:
Облезла грива, морда поседела,
Губа отвисла, взгляд подернул дым...

Трудился он, покуда были силы,
Пока однажды, посреди дороги,
Не подкачали старческие жилы,
Не подвели натруженные ноги.

Тогда решили люди: "Хватит, милый!
Ты хлеб возил и веялки крутил.
Теперь ты - конь без лошадиной силы,
Но ты свой отдых честно заслужил!"

Он был на фронте боевым конем.
Конем рабочим, слыл для всех примером,
Теперь каким-то добрым шутником
Он прозван был в селе - Пенсионером.

Пускай зовут! Ему-то что за дело?!
Он чуток только к недугам своим:
Облезла грива, морда поседела,
Губа отвисла, взгляд подернул дым...

Стоит и дремлет конь среди ромашек.
А сны плывут и рвутся без конца...
Быть может, под седлом сейчас он пляшет
Под грохот мин на берегу Донца.

"Марш! Марш!" - сквозь дым доваторский бросок!
Но чует конь, пластаясь на скаку,
Как старшина схватился за луку,
С коротким стоном выронив клинок...

И верный конь не выдал старшины,
Он друга спас, он в ночь ушел карьером!
Теперь он стар... Он часто видит сны.
Его зовут в селе Пенсионером...

Дни что возы: они ползут во мгле...
Вкус притупился, клевер - как бумага.
И кажется, ничто уж на земле
Не оживит и не встряхнет конягу.

Но как-то раз, округу пробуждая,
В рассветный час раздался стук и звон.
То по шоссе, маневры совершая,
Входил в деревню конный эскадрон.

И над садами, над уснувшим плесом,
Где в камышах бормочет коростель,
Рассыпалась трубы медноголосой
Горячая раскатистая трель.

Как от удара, вздрогнул старый конь!
Он разом встрепенулся задрожал,
По сонным жилам пробежал огонь,
И он вдруг, вскинув голову, заржал!

Потом пошел. Нет, нет, он поскакал!
Нет, полетел! Под ним земля качалась,
Подковами он пламень высекал!
По крайней мере, так ему казалось…

Взглянул и вскинул брови эскадронный:
Стараясь строго соблюдать равненье,
Шел конь без седока и снаряженья,
Пристроившись в хвосте его колонны.

И молвил он - А толк ведь есть в коне!
Как видно, он знаком с военным строем! -
И, старика похлопав но спине,
Он весело сказал: - Привет героям!

Четыре дня в селе стоял отряд.
Пенсионер то навещал обозы,
То с важным видом обходил наряд,
То шел на стрельбы, то на рубку лозы.

Он сразу словно весь помолодел:
Стоял ровнее, шел - не спотыкался,
Как будто шкуру новую надел
В живой воде как будто искупался!

В вечерний час, когда закат вставал,
Трубы пронесся серебристый звон:
То навсегда деревню покидал,
Пыля проселком, конный эскадрон.

"Марш! Марш!" И только холодок в груди,
Да ветра свист, да бешеный карьер!
И разом все осталось позади:
Дома, сады и конь Пенсионер.

Горел камыш закатом обагренный,
Упругий шлях подковами звенел.
Взглянул назад веселый эскадронный,
Взглянул назад - и тотчас потемнел!

С холма, следя за бешеным аллюром,
На фоне догорающего дня
Темнела одинокая фигура
Вдруг снова постаревшего коня…

(Э. Асадов)

Лошадь

Прекрасна лошадь, в стойле стоящая,
Прекрасна лошадь, по лугу летящая,
Прекрасен табун, в поле пасущийся,
Прекрасен жеребёнок, по поляне несущийся...

Лошадь, природы созданье чудесное,
С тобой единение чувствую тесное...

Четыре копыта, подковы несущие,
Мягкие губы, сахар берущие...
Глаза лошадиные в душу заглянут,
От глаз лошадиных печали увянут.

(Вера Вдовина)

Я ищу бесконечность,
Вдохновенных идей.
Настоящая вечность –
Звёзды в гривах коней.

Настоящее счастье –
Конь, несущийся вскачь.
Увезёт от ненастья,
И от всех неудач.

И когда мне тоскливо,
Или грустно, хоть плачь,
Мне нужна твоя грива,
Конь, несущийся вскачь.

Твой табун звездногривых,
Вороных кобылиц,
Словно небо красивых,
И свободных, как птиц.

Мне бы лошадью белой
Вслед за ними скакать,
Но двуногой, несмелой,
Мне дано лишь мечтать.

(Вера Вдовина)

Крутая холка, ясный, полный глаз,
Сухие ноги, круглые копыта,
Густые щетки, кожа, как атлас,
А ноздри ветру широко открыты.
Грудь широка, а голова мала,-
Таким его природа создала.

               Вильям Шекспир

БОЛЬШОЙ ЛОШАДИНЫЙ СЕКРЕТ (Юнна Мориц)
Очень многие думают, Что они умеют летать:
Очень многие ласточки, Лебеди очень многие.
И очень немногие думают, Что умеют летать
Лошади очень многие, Лошади четвероногие!

Но только лошади Летать умеют чудно, -
Очень Лошади прожить без неба Трудно!
И разве стаи белокрылых лебедей
Грустят, как стаи белокрылых лошадей?
Но только лошади Летают вдохновенно!
Иначе лошади Разбились бы мгновенно.
A разве стаи лошадиных лебедей
Поют, как стаи лебединых лошадей?

Очень многие думают, Что секретов у лошади нет –
Ни для большой, ни для маленькой, Ни для какой компании.
А лошадь летает и думает, Что самый большой секрет –
Это летание лошади, Нелётных животных летание!

Но только лошади Летать умеют чудно,-
Очень Лошади прожить без неба Трудно!
И разве стаи белокрылых лебедей
Грустят, как стаи белокрылых лошадей?
Но только лошади Летают вдохновенно!
Иначе лошади Разбились бы мгновенно.
И разве стаи лошадиных лебедей
Поют, как стаи лебединых лошадей?

К другу...

Метели белые и вьюги
Зимой устраивают пир,
Посеребряют все округи,
И снегом одевают мир!

По их прохладному дыханью,
Мороз, на ледяных санях,
Устроил шумное катанье,
И за окошком, и в сенях!

Деревня дремлет островами,
Дымит оладьями из труб,
И только жар от Русской бани,
Парит с дверных проёмов губ!

А, помнишь, летом было время,
Вскочил в черкесское седло,
Едва заправил ноги в стремя,
Прощай родимое село!

Прощайте старые заборы
И покошённый отчий дом,
Коня в бока уж тешат шпоры!
Уже на воле мы вдвоём!

Ты помнишь, Бурушка родимый,
Росы прохладу поутру,
Как на ровне с тобой росли мы,
И защищали детвору...

А помнишь, как ты навзничь турка,
В бою, копытами валил,
И назывался - Сивка-Бурка,
Когда мы взяли Измаил!

Мой милый друг, зима не вечна,
Давай по белому ковру,
Мы пронесёмся в этот вечер,
Чтоб пали росы поутру!

Автор -  Дмитрий Румата.

Стихи о неземных лошадях
 
* * *
...Как спасение, как спасение,
К нам приходят ясные сны.
Гаснет красное настроение,
Слышен голос счастливой страны.
Мы уйдем по рельсам заброшенным —
Это лучшая из дорог.
Нам поможет вспомнить хорошее
Рядом скачущий Единорог.
Пахнет влагой листва тополиная,
Рельсы тянутся на закат.
Может, будет дорога длинною,
Может — вовсе недалека.
Ночь пройдет, и желтыми красками
Вновь зажгутся капли в траве,
Наши плечи согреет ласково
Незнакомый новый рассвет.
Пусть сверкает росами звонкими
Между шпал голубая трава
И над синими горизонтами
Встанут дальние острова.
И не будьте к нам слишком строгими,
Если, веря странному сну,
Вновь уходим с Единорогом мы
В неизвестную вам страну.
(Владислав Крапивин)

* * *

Я знаю: мой единорог еще пасется на лугах,
Встречая утро, провожая вечер...
Но в душу мне закрадывается страх,
Что в этой жизни я его не встречу.
(Виктория Скриган)

"10 СТРЕЛ"
Десять стрел на десяти ветрах,
Лук сплетенный из ветвей и трав.
Он придет издалека,
Меч дождя в его руках.
Белый волк ведет его в тот лес,
Белый гриф следит за ним с небес,
С ним придет единорог,
Он чудесней всех чудес.
Десять стрел на десяти ветрах,
Лук сплетенный из ветвей и трав,
Он придет издалека,
Он чудесней всех чудес.
Он войдет на твой порог -
Меч дождя в его руках.
(Б. Гребенщиков)

"Охота На Единорогов"
Выстрел. Я проснулся в начале шестого
Я наблюдал охоту на единорогов
Но я оставался при этом спокойным
Я много читал о повадках этих животных
Никто не сможет поставить их в упряжь
Никто не сможет смирить их пулей
Их копыта не оставляют следа
Они глядят вслед движущейся звезде
Мне тридцать три и я принял достаточно ядов
И мое поле битвы редко стояло без дела
Теперь мимо движутся юноши в радужных перьях
Но я никогда не слышал о чем поют трубы
Никто не сможет быть вечно слабым
Никто не сможет сберечь от паденья
Я оставляю себе право молча смотреть
На тех кто идет вслед движущейся звезде
Так спасибо мастер, ворота отныне открыты
Я не смогу поднять руки для удара
Возьми меня в пламя и выжги пустую породу
И оставь серебро для того чтобы ночь стала чистой
И сегодня ночью мой город лежит прозрачным
Еще не соединенный мостами
И в пригоршне снега еще незаметно для глаз
Мерцает отблеск движущейся звезды
(Б. Гребенщиков)

"Единорог"
Там, где под темной высокой сосной
Сходятся нити дорог,
Медленно вышел из чащи лесной
Белый единорог.
Старый, седой и тоскующий зверь,
Тусклый, затупленный рог.
Где же вся сила былая теперь,
Белый единорог?
Помнишь, когда была юной земля,
В древнем тумане веков
Слышали реки, холмы и поля
Грохот твоих шагов.
Чащи будил твой рокочущий зов,
И, словно пики огней,
Гордо вздымались десятки рогов
Белых, как снег, коней...
Осень. В лесу тишина и покой.
И у скрещенья дорог
Тихо растаял в чащобе лесной
Белый единорог.

"Единороги в мае"
Под лунным серебром в саду,
В вишневом майском цвете,
Все грезятся единороги мне -
- Им гривы треплет ветер.
Они как будто бы дрожат
От каждого порыва.
И в их глазах огни горят
Из звездного обрыва.
Один из них глядит всегда
В окошко в старом доме.
И видит в нем всегда меня
Мне много в нем знакомо.
Но лишь услышит звук шагов,
Учует запах мира,
Они умчатся из садов
За гребни гор Памира.
И с ними все мои мечты
Уносит ветер следом.
Лишь осыпаются мечты
С деревьев белым снегом.
А ветер мчится далеко-
Догнать единорогов!
Но под копытами легко
Взвивается дорога...

"ЕДИНОРОГ"
Молитв, разбившихся о созерцанье:
К нему шел вырвавшийся из преданья
Белесый зверь с глазами, как у лани
Украденной, и полными тоски.
В непринужденном равновесье ног
Мерцала белизна слоновой кости
И белый блеск, скользя по шерсти тек,
А на зверином лбу, как на помосте,
Сиял, как башня в лунном свете, рог
И с каждым шагом выпрямлялся в росте.
Пасть с серовато-розовым пушком
Слегка подсвечивалась белизной
Зубов, обозначавшихся все резче,
И ноздри жадно впитывали зной.
Но взгляда не задерживали вещи:
Он образы метал кругом,
Замкнув весь цикл преданий голубой.
(Райнер Мария Рильке)
 
"Пегас"
Своими снежными крылами
Пегас прорезал тишину
И взгляд упал его во мглу
Вершины гор покрыты снегом
Их только конский хвост метет
И пыль пускает в небосвод,
А та кружится и опять
К вершинам гор ложится спать.
Но солнце встало высоко
Конь улетел уж далеко
И только искра от копыт
Порой сверкает и блестит.

"Конь морской"
О рьяный конь, о конь морской,
С бледно-зелёной гривой,
То смирный, ласково-ручной,
То бешено-игривый!
Ты буйным вихрем вскормлен был
В широком божьем поле;
Тебя он прядать научил,
Играть, скакать на воле!

Люблю тебя, когда стремглав
В своей надменной силе,
Густую гриву растрепав
И весь в пару и мыле,
К брегам направив бурный бег,
С весёлым ржаньем мчишься,
Копыта кинешь в звонкий брег
И - в брызги разлетишься!..

"Крылатые кони"
Крылатые кони, огромные птицы.
Не надо вам кони на землю садиться.
Вы быстро летите к вселенной планетам,
Хвосты вашт схожи с хвостатой кометой.

Вам звезды навстречу плывут хороводо
И кажется солнце большим пароходом,
Вам вместе не холодно, вместе не жарко,
Лишь лет вам своих пролетающих жалко.

Серебряны гривы и в золоте крыла,
Луна своей тенью вам спины накрыла.
Лучи солнца играют в позолоте копыт,
Блуждающий спутник вашим взором умыт,
Во лбах серебристые светятся звезды,
Вы дети галактики, вы лошади-грезы.

"Табун крылатых коней"
Мне так хотелось узнать, как кони могут летать
Я видел их на картинках журналов.
Из под блестящих копыт летела звездная пыль,
Но видеть этих коней было мало.
Я мог часами сидеть, и на картинки смотреть,
Я их пытался представить живыми,
Я рисовал много дней табун крылатых коней,
Они пронзали просторы седые.

ПР.
Навстречу ветру, навстречу солнцу,
Скачу заветной дорогой звездной,
Мелькают крылья коня за спиной у меня,
Все дальше, дальше планета Земля.

Мне так хотелось помочь ожить им каждую ночь,
И вот однажды как только стемнело
Я себе сделал коня, чтоб он жил для меня,
Мне так об этом мечтать надоело!
Теперь с конем мы вдвоем довольно дружно живем,
Пусть он бумажный, но это не важно.
Как только ночь на дворе, я в серебристом седле
В любых высотах с Пегасом не страшно!

ПР. 2

"Лошади - ангелы".
Весь мир умещался в ладони,
Весь мир мы смогли потерять.
А наши чубарые кони
В тот миг разучились летать.
Никто не отыщет пропажи,
Никто и не вспомнит о том,
Что кони чубарые наши
Питались лучистым овсом.
Лишь лики на древней иконе
Сочувствуют нашей беде.
А наши чубарые кони
Умели ходить по воде.
Страшнее не будет потери.
Не глядя друг другу в глаза,
Мы, словно пугливые звери,
Уходим в густые леса.
В краях, где иные законы
Мы будем судимы не раз.
А наши чубарые кони?..
Они не покинули нас.
Идут рядом с нами в бессилье,
Не жалуясь и не крича,
Свои белоснежные крылья
По чёрной земле волоча.

"НЕБЕСНЫЕ"
КОНИ ГРИВАСТЫЕ,
КОНИ ГЛАЗАСТЫЕ,
СОЛНЦУ ПОДСТАВИЛИ
СПИНЫ АТЛАСНЫЕ.
С НЕБА СОШЕДШИЕ,
В ПОЛЕ ЗАБРЕДШИЕ,
ОТ ПРИТЯЖЕНИЯ
ЧУТЬ ЗАХМЕЛЕВШИЕ.
ЗВЕРИ БЕССТРАШНЫЕ,
СЁДЕЛ НЕ ЗНАВШИЕ,
КЛЕВЕРОМ РОЗОВЫМ
СОЧНО ПРОПАХШИЕ,
ВАМ ЛИ НЕ ТЕСНЫЕ
ЗЕМЛИ ОКРЕСТНЫЕ?
ЧТО Ж ВЫ ПОКИНУЛИ
ПОЙМЫ НЕБЕСНЫЕ?
ГУБЫ ГОРЯЧИЕ
В ТРАВУШКУ ПРЯЧИТЕ.
ЧТО ЖЕ ВЫ, МИЛЫЕ,
РЖЁТЕ, КАК ПЛАЧИТЕ?
НЕ ОТКЛИКАЮТСЯ,
В ДЫМКЕ ТЕРЯЮТСЯ.
СНОВА НА НЕБУШКО
НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ...

В холмах зеленых табуны коней

В холмах зеленых табуны коней
Сдувают ноздрями златой налет со дней.

С холма высокого в чернеющий залив
Упала смоль качающихся грив.

Дрожат их головы над тихою водой,
И ловит месяц их серебряной уздой.

Храпя в испуге на свою же тень,
Качая гривами, они ждут новый день.

Мустанг-иноходец

О, как легко он уходил долиной,
Как бешено, в избытке свежих сил,
В стремительности радостно-звериной
Он красоту от смерти уносил...

На летнем пастбище

Сегодня день счастливый у меня!
Я видел настоящего коня!
Он как в кино, ходил по лугу.
Щипал траву, и я ему, как другу,
С пучком травинок руку протянул.
Позвал его. Он на меня взглянул,
Потом траву с моей ладони взял,
И даже руку мне поцеловал.
Казалось мне, что он хотел сказать:
"Тебя, дружок, могу я покатать!"

Замученный жеребёнок

Братцы-живодёры, за что же вы меня,
За что же вы меня, за что...
Братцы-живодёры, за что же вы меня,
За что же вы меня, за что...

После дождя. Мокрая лошадка

Жадно, весело он дышит
Влажным воздухом полей,
Сизый пар кипит и пышет
Из пылающих ноздрей.

Полон сил, удал на воле,
Громким голосом заржал,
Встрепенулся конь, и, в поле,
Быстроногий, поскакал!

Скачет, блещющий глазами,
Дико голову склонил,
Вдоль по ветру он волнами
Черну гриву распустил!

Мать и жеребенок

Услышав ржанье жеребенка,
Геолог вышел за порог.
А тот стоял возле березы,
Затем пустился наутек.

- Ну, что тебе? - неслось вдогонку.
А жеребенок - хвост трубой -
Скакал. Вдруг встал и подал голос -
Он звал куда-то за собой.

- Ну, что еще? - сказал геолог,
Но все же взял свое ружье,
И поспешил за жеребенком,
Пугая бранью воронье.

Геолог шел тропой таежной,
И вот, раздвинув лозняки,
С обрыва он увидел лошадь
В воде у берега реки.

Мать жеребенка, зацепившись
Поводьями за сук сосны,
Свалилась с кручи и лежала
В объятьях вспененной волны.

Геолог смог спасти кобылу
И в лагерь с нею путь держал.
И жеребенок всю дорогу
За ними весело бежал.

Смешной жеребенок на траве

Жеребенок увидел меня и замер,
Смешной и добрый, как божок.
Я повалил его на травку,
На чистый солнечный лужок!

И долго, долго, как попало,
На животе, на голове,
С восторгом, с хохотом и ржаньем
Мы кувыркались по траве...

Три хорошие лошадки

Волнами падает грива по шее,
Вижу я грустные взгляды опять.
Жаль, что не каждый на свете сумеет
Мысли в печальных глазах прочитать...

Каждый из нас в этой жизни мечтает,
Все наши мысли не сосчитать.
Жаль, что не каждый поймет и узнает,
Что лошадь тоже может мечтать...

Дух несломленный не угасает
Он будет вечно искриться в груди.
Именно это лошадь толкает
К воле, манящей ее впереди.

Лошадь не может к тому привязаться,
Лошадь не может того полюбить,
Кто грубо цели привык добиваться,
Кто не знает, что значит дружить.

Осенний бег. Жеребенок

Видели ли вы,
Как бежит по степям,
В туманах озерных кроясь,
Железной ноздрей храпя,
На лапах чугунных поезд?

А за ним, по большой траве,
Как на празднике отчаянных гонок,
Тонкие ноги закидывая к голове,
Скачет красногривый жеребенок?

Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда он, куда он гонится?
Или он не знает, что живых коней
Победила стальная конница?

Неужель он не знает, что в полях бессиянных
Той поры не вернет его бег,
Когда пару красивых степных россиянок
Отдавал за коня печенег?

По-иному судьба на торгах перекрасила
Наш разбуженный скрежетом плес,
И за тысячи пудов конской кожи и мяса
Покупают теперь паровоз...

Что грустишь, мой конь ретивый...

Что грустишь, мой конь ретивый,
Что ты шею опустил,
Не потряхиваешь гривой,
Не грызёшь своих удил?
Али я тебя не холю?
Али ешь овса не вволю?
Али сбруя не красна?
Аль поводья не шелковы,
Не серебряны подковы,
Не злачёны стремена?

Отвечает конь печальный:
"Оттого я присмирел,
Что я слышу топот дальний,
Оттого молчу, что в поле
Уж недолго мне гулять,
Поживать в красе и холе,
Светлой сбруей щеголять...
Что уж скоро враг суровый
Сбрую всю мою возьмёт
И серебряны подковы
С лёгких ног моих сдерёт.
Оттого мой дух и ноет,
Что наместо чепрака
Кожей он твоей покроет
Мне вспотевшие бока..."

Табун коней у Белой реки

Погасло солнце. Тихо на лужке.
Пастух играет песню на рожке.

Уставясь лбами, слушает табун,
Что им поет вихрастый гамаюн.

А эхо резвое, скользнув по их губам,
Уносит думы их к неведомым лугам.

Любя твой день и ночи темноту,
Тебе, о родина, сложил я песню ту.

Конь живой и конь железный

Сегодня день счастливый у меня -
Я встретил настоящего коня.
Не железного, не заводного,
А настоящего, живого, вороного!

Мать и жеребенок

Жеребенок на лугу заржал,
И тут же ответила мать.
На зов он быстро к ней подбежал,
Упругий сосок стал сосать.

Брызжет струйками в рот молоко,
И пьет его всласть сосунок.
Чмокает жадно, очень легко
Ступая на мягкий лужок.

Ветерок по траве пробежал,
И лошади гриву качнул.
Вновь жеребенок рядом заржал,
В травушку лег и уснул.

Ласково смотрит мать на него
И думает вновь о своем,
Что скоро должен стать и ее
Жерька - добрым конем.

Деревенский силач

Золото купит четыре жены,
Конь же лихой не имеет цены.
Он и от вихря в степи не отстанет,
Он не изменит, он не обманет.

На окраине деревни

Забудь заботы и печали,
Умчись без цели на коне,
В туман и луговые дали,
Навстречу солнцу и луне!

Бредущие по дороге

Закат. Царит молчанье.
Лишь изредка в полях
Услышать можно ржанье.
Спокойно в тех краях.

Здесь, где-то в отдаленьи,
Две лошади стоят одни...
Как сладки быстрые мгновенья,
В осеннем небе тусклые огни.

В глазах коней лишь грусть...
Но и веселью было место.
Трава увяла - ну и пусть,
А двум сердцам на поле тесно.

Им хочется скакать, бежать,
Под ноги зелень трав сминая.
О, кони, надо вас понять -
Свобода редкая такая!

Но ведь наутро снова в поле
Коню тащить тяжелый плуг,
Кобыле место на извозе,
Где запрягают ее в цуг.

Но каждый вечер лошадей
Приводят в этот тихий луг.
Пасутся кони без людей,
И каждый каждому тут - друг.

Зимняя дорога

Зима! Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь.
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь

Бразды пушистые взрывая,
Идет коняшка удалая,
Мужик сидит на облучке
В тулупе, в черном кушачке